13 апреля в Нижнем Тагиле, в музее «Уралвагонзавода», прошло первое заседание «Тагильского клуба». Судя по составу приглашенных, из движения «В защиту человека труда» продолжают формировать проект федерального масштаба. Его лидер, полпред Президента РФ в УрФО Игорь Холманских, откровенно дал понять, что он носитель идеи, а вот наполнять «сосуд» содержимым – дело экспертного сообщества. Интрига с возможной трансформацией движения «В защиту человека труда» в партию пока сохраняется, и сегодня часть элиты, особенно региональной, которая привыкла получать дивиденды от близости к власти, явно находится в некотором замешательстве. При этом совсем не в Москве, как привычно многим, а в Нижнем Тагиле уже, по сути, обсуждается: кого брать в «люди труда», а кого не брать. За движением мысли следил наш корреспондент.

Без труда не вывести формулу «человека труда»

«Два политолога – три мнения» – такую вариацию на тему известной поговорки озвучил один из московских гостей. Собравшиеся признались, что философская дискуссия на тему «что есть «человек труда» началась еще накануне ночью. Так что на первом заседании «Тагильского клуба» оставалось ее просто воспроизвести уже для уральского полпреда и лидера движения «В защиту человека труда» Игоря Холманских. Сам он выступал в роли благодарного слушателя на своеобразных курсах повышения политической квалификации.

– К сожалению, со многими из вас я не был лично знаком, но ваши имена известны большинству тех, кто интересуется интеллектуальной и политической жизнью страны, – обратился Игорь Холманских к участникам встречи. – Большой заслугой считаю то, что удалось собрать экспертов с различными взглядами, но все-таки у нас есть с вами одна точка соприкосновения, это определение роли и места человека труда в современной России.




Если говорить о взглядах участников, то Алексей Чадаев – скорее консерватор, Кирилл Шулика – либерал, Максим Шевченко сам говорит о себе как о носителе левых взглядов, восхищается Латинской Америкой, в том числе ныне покойным президентом Венесуэлы Уго Чавесом, и, что логично, не очень любит США и олигархов. Случайное совпадение или нет, но в сумме получился своеобразный политический эквивалент Владимира Путина. И здесь может быть два варианта. Или Игорь Холманских, создавая движение «В защиту человека труда», сам стремится находиться в русле политики своего шефа, что, в общем-то, логично. Или второй вариант: в дымке замаячил силуэт заказчика.

«Исповедь» полпреда

Сложилось впечатление, что для начала Игорю Холманских просто хотелось наконец-то по-человечески выговориться. Политическое движение на Урале возникло во время предвыборной президентской кампании как противовес выступлениям в Москве, на Болотной площади и проспекте Сахарова. Тогда все было спонтанно и больше на эмоциях, а теперь полпред явно намеревался разложить свои политические взгляды по полочкам.

– Я не специалист, мне трудно судить, насколько научно обоснованна эта теория «креативного класса», но меня беспокоит другое. То, что под знаменем и от имени «креативного класса» создается некий раскол нашего общества, ставятся под сомнение определенные достижения, такие как общественная стабильность и поступательное развитие страны. И что более всего беспокоит – они принижают и даже унижают народное большинство, считают, что народное большинство не может иметь своего мнения, не может его высказывать, – делился своим пониманием политической ситуации Игорь Холманских. – Это все я знаю не понаслышке, я это прекрасно ощутил во время президентской кампании. И моих оппонентов возмущало не только и не столько то, что у меня есть политические взгляды, и то, что я эти политические взгляды отстаиваю, а то, что кто-то помимо «креативного класса» имеет право принимать участие в политической жизни страны. Если правильно называть это своими словами, то... хотелось бы корректно высказаться… – подбирал нужное слово Холманских.




– Проходимцы, назовем проходимцами, – пришел на помощь Максим Шевченко.

Впрочем, этот термин полпред не утвердил. Вместе с тем у собравшихся из числа сторонников действующей власти была несколько иная задача – вооружиться идеологией, а идеология уже сама объяснит, почему рабочий на заводе более «доминантен» с политической точки зрения, чем банковский клерк, системный администратор, художник или модельер.

– Единственное неотчуждаемое богатство человека – это его жизнь. За рамками жизни нет ничего. Жизнь измеряется временем. Время своей жизни, бесконечно дорогое и уникальное, которое невосполнимо, человек тратит на поддержание жизни, на отдачу «долга» коллективу, обществу и на то, что он берет в кредит у других. Ведь предметы роскоши нам по большому счету не нужны, – считает Максим Шевченко. – Танк, раскрашенный надписями «The Beatles», стоит дороже самого танка. Бывший танк, условно говоря, который раскрашен желтой краской и на котором нарисованы зайчики из «Плейбоя», стоит дороже, чем боевая машина, которая создавалась руками рабочих. Он становится арт-объектом, но это выдуманное пространство, оно не существует как результат объективной деятельности человека, – констатировал эксперт.

– Достаточно узко понимать, что человек труда – это тот, кто на заводе работает или в промышленности. Вот я сам на заводе не работал и не умею забить гвоздь, говорю честно, но я не считаю, что я не человек труда, потому что иной раз с работы возвращаешься за полночь, сталкиваешься с моментами, с которыми сталкиваются рабочие, например, нехватка детских садов, – говорит член политсовета партии «Демократический выбор» Кирилл Шулика.

Московские эксперты явно находились под впечатлением от экспозиции музея «Уралвагонзавода», однако муза к собравшимся так и не снизошла. Они так и не пришли к общему знаменателю по основному вопросу о том, кто такой «человек труда» и всякую ли работу следует считать трудом. «Идеологический сосуд» остался скорее наполовину пуст, чем наполовину полон, но приглашенные политологи дали понять, что и «Уралвагонзавод» строился далеко не сразу.




– Движение возникает как некий сгусток политической воли, и он (Игорь Холманских. – Прим. ред.) оказался на острие этой политической воли. Ему самому как лидеру очень важно понять, что за движение он возглавляет, какие у него есть опасности, ценности, все, что составляет суть этого движения, какие движущие силы и какие цели данного движения, как лидер он хочет это понять, – поделился впечатлениями от встречи политолог Анатолий Гагарин.

– Политический манифест есть. Те, кто увидит выражение своих ожиданий в тех словах, которые сформулировал Максим [Шевченко], тот и будет человеком труда. И не важно, торговец он в ларьке, слесарь или предприниматель. Это вообще не важно, – подытожил политолог, первый заместитель главы администрации свердловского губернатора Вадим Дубичев.

Открытая «калитка»

Есть такая детская развивающая игра с призмами разного сечения. Каждой из них соответствует отверстие на крышке коробки. Задача сделать так, чтобы призмы оказались внутри. В ситуации, когда движение «В защиту человека труда» находится на этапе формирования, участники «Тагильского клуба» не могут не повлиять на формирование своеобразной системы распознавания «свой – чужой».

– Единая Россия – политическая упаковка для старого феномена под названием «путинское большинство». В некотором смысле сегодня можно констатировать, что в том виде, в котором мы его знаем, оно закончилось. Та сила, которая победила в 2012 году, – это уже нечто другое, – считает политтехнолог Алексей Чадаев. – Что такое «Единая Россия»? Это партия, которая проштамповывает все, что напишут в Кремле. У меня не было иллюзий по этому вопросу. Когда я был в политическом департаменте «Единой России», я как раз ставил вопрос, что «партия власти» – это дурацкое понятие. И что у «ЕР» есть вариант стать правящей партией, в демократическом смысле, либо идти в никуда. Она («ЕР». – Прим. ред.) выбрала второй путь.




Алексей Чадаев, в «обозримом прошлом» человек из команды политтехнолога Глеба Павловского, одного из «архитекторов» действующей модели российской власти (ныне Павловский на «вольных хлебах»), референт управления внутренней политики Администрации Президента РФ, с 2010 по 2011 год работал директором политического департамента «Единой России», но, судя по всему, не сработался со своим шефом – руководителем центрального исполкома партии Алексеем Воробьевым. Как говорит он сам, из партии вышел год назад, после того как «ЕР» возглавил Дмитрий Медведев.

– Когда лидер Путин – это нормально, а когда Медведев – это уже не то, – объясняет свой поступок Чадаев.

Так или иначе, но Владимир Путин пока «холост» в политическом смысле. До выборов 2012 года был оперативно сформирован «Общероссийский народный фронт», в котором может состоять хоть министр-либерал, хоть педагог-консерватор. Всероссийская конференция организации состоялась в конце марта 2013 года в Ростове, но ОНФ – это пока не партия.

Можно сказать, что движение «В защиту человека труда», в отличие от ОНФ, который создавался «сверху», возникло более «естественным» образом, в ходе предвыборной кампании, а окончательно оформилось уже по ее итогам. Безусловно, оба движения – детища политтехнологов, однако даже оппоненты действующей власти отмечают то, что движение, которое возглавляет Игорь Холманских, несмотря на определенные порции критики в Интернете, вызывает определенный интерес у самих критиков.

– Любое упоминание идет «в зачет», если это не некролог, – приводит известную в среде политических консультантов формулу блогер, член федерального политсовета партии «Демократический выбор» Кирилл Шулика. – Скорее всего, они (движение «В защиту человека труда». – Прим. ред.) в «Общероссийский народный фронт» войдут. Партию создавать – это же получится конкурент «Единой России», тому же ОНФ. С другой стороны, проблема «Единой России» в том, что это «мастодонт» такой. Динозавры умерли, потому что были очень большими. ОНФ («Общероссийский народный фронт») создается, так он еще больше будет. Вот в чем главная-то проблема.

– Нерв какой-то политической жизни из Москвы уходит. Я такого мероприятия, как здесь, в Москве не могу себе представить, – заявил Алексей Чадаев.




– Разовьется ли [движение в «В защиту человека труда» в партию]? Я не знаю... когда-то танки, которые производились на этом заводе (УВЗ. – Прим. ред.), разгромили сильнейшую армию, которую когда-либо знало человечество, я думаю, что и сейчас символически [выглядит] все это – первое заседание на танковом заводе, – явно находясь под впечатлением от бронетанкового антуража предположил Максим Шевченко.

Реальная политика

Если движение «В защиту человека труда» просто «сольют» с ОНФ, трудно будет предположить реакцию тех самых «людей труда», которые и без того смотрят на перекраивание политической карты России с настороженностью, и это мягко говоря.

– Вместе с Игорем Холманских вышли люди, которым, мягко говоря, не то чтобы по пути с властью, просто они понимают, что в стране, обустроенной по лекалам внесистемной оппозиции, им вообще нет места, – считает Алексей Чадаев.

Так что объединение ВЗЧТ и ОНФ «умножит на ноль» все попытки наладить конструктивные отношения с теми, кто стоит у станков и откровенно недолюбливает действующую власть.

– Когда мы говорим о труде, мы имеем в виду прежде всего эквивалент жизни человека. Если каждый день на протяжении 40 лет с восьми часов утра до шести часов вечера он приходит на один и тот же завод и работает, работает, работает, то у него возникает вопрос: а живет ли он вообще какой-то жизнью? – вопрошал Максим Шевчеко. – Этот вопрос в XIX веке привел к массовым революциям, потому что условия труда в XIX веке были настолько чудовищны и настолько чудовищной была разница между жизнью человека, работающего на заводе, фабрике или на шахте, и жизнью хозяев и их лакеев, что рабочие не имели морального права не войти в революционное движение.

Впрочем, сама идея «рафинированного» рабочего движения была если не отметена вовсе, то помечена как нуждающаяся в доработке.

– Есть другие люди, которые занимаются созданием, чья творческая энергия направлена в сферу созидания. Здесь, действительно, оказывается в одной шеренге предприниматель, который вопреки всему сопротивлению среды, вопреки нашим дурацким законам и всему остальному умудряется сделать здесь производство, и рабочий, который работает на заводе. И тот и другой в этом смысле люди труда, потому что вся их активность сосредоточена в этой сфере: не как что-нибудь купить, а как что-нибудь сделать, – говорит политтехнолог Алексей Чадаев.



Очевидно, что содержание партии или движения – достаточно дорогое удовольствие. На одном бюджетном финансировании сильно не разгуляешься, без спонсоров не обойтись. В конце концов, и в той же КПРФ не очень стесняются того, что в ее составе достаточно тех, кого сложно отнести к пролетариату или крестьянству.

– Мне кажется, что любое движение «людей труда» должно вести такую «захватническую кампанию», создавая себе не просто союзников, а включая в свое движение как можно больше социальных групп и объединений, исходя из того, что это люди, предлагающие продукт, – считает политолог Александр Казаков.

Политическая «миграция»

То, что даже самому «народному» фронту или самой лейбористской партии потребуются деньги, понимают и представители капитала. Большинство из них не просто функционеры нынешней «партии власти», а ее спонсоры. И вот теперь, после того как вопрос о будущем «Единой России» повис в воздухе, из рядов элиты, особенно региональной, начинают поступать достаточно интересные сигналы.

Один из уральских предпринимателей в своем микроблоге написал: «Многие называют меня олигархом. Признаюсь, коробит это слово. Вообще смахивает на ругательство какое-то. Отдает циничным подходом к людям». Нельзя исключать, что в жизни бизнесмена наступил определенный момент, когда пришло время остановиться и заняться своего рода «медитацией». Его карьеру в «ЕР» трудно считать такой уж удачной. «Повышение» до депутата Госдумы он так и не получил, судьба самой партии под вопросом, а лидеры того же ОНФ высказываются в том духе, что никаких олигархов в движении они не потерпят: мол, фронт «народный», значит, для народа.

– Проблема в том, что уже нет буржуазии уровня Демидовых или Рябушинских, «мощных» таких героев «Угрюм-реки». Есть какая-то шпана, которая не удовлетворяет нас с эстетической точки зрения. Ладно, Савва Морозов, ладно Мамонтов, но эти… – говорил Максим Шевченко со смешанными чувствами.

Не исключено, что с изменением политического ландшафта отечественные бизнесмены вновь начнут вкладываться в собственный имидж. Так же как в начале двухтысячных многие пытались «подтереть» шлейф, который тянулся за ними с девяностых годов. Даже если движение «В защиту человека труда» и не станет самостоятельной партией, оно вполне может послужить определенным трамплином для «перезагрузки» собственной политической карьеры, чтобы в итоге оказаться поближе к властным коридорам.

В оппозиции представители мало-мальски «заметного» отечественного бизнеса по различным причинам находиться не привыкли. С другой стороны, коридоры власти явно переполнены, и она (власть) периодически извергает из себя функционеров с амбициями и опытом. Таковых уже явно набирается не на одну «пропутинскую» партию. Вне зависимости от дальнейшего развития событий участники «Тагильского клуба» согласились с тем, что стоит собираться хотя бы раз в квартал, а по итогам публиковать различные статьи, а потом формировать из них сборник. Судя по всему, «поляна» пока видится достаточно перспективной, и собравшиеся намерены ее «застолбить», да и посмотреть, чем закончится дело. Любое событие из серии «а вдруг...» может значительно поднять статус собрания, и уже пожалеют те, кого приглашали, но они не смогли приехать.

Поддержать редакцию