Пока свердловская прокуратура ищет убийцу фотомодели Юлии Лошагиной, ее муж Дмитрий дал пресс-конференцию в своем лофте. Фотограф, который после оправдания в декабре прошлого года и недавней отмены этого приговора вновь имеет статус обвиняемого в убийстве, рассказал журналистам, с кем ему пришлось сидеть в СИЗО, чем он занимается после оправдания и почему не уехал за границу. Прямая речь Дмитрия Лошагина в ответах на самые разнообразные и провокационные вопросы – в материале veved.ru.

Известный уралец Дмитрий Лошагин пригласил сегодня, 5 марта, журналистов в свою дорогую лофт-студию в центре Екатеринбурга на пресс-конференцию. Приглашение фотографа, которого снова обвиняют в убийстве его жены Юлии, было в достаточной степени неожиданным – информация появилась на его страничке в «Фейсбуке».

Не исключено, что Лошагин собрал журналистов как раз для того, чтобы иметь медийную поддержку перед новым процессом в Октябрьском районном суде Екатеринбурга по обвинению в убийстве. По его словам, «общий сбор» был связан с желанием раз и навсегда (ну или, по крайней мере, до очередного заседания суда) освободить себя от внимания со стороны СМИ.

– У меня нет задачи найти общий язык с журналистами. Меня несколько напрягает ваша «охота» за мной. Потому что я не могу просто выйти в кафе, кто-то сливает информацию, что я вышел из дома, приезжает какой-нибудь «лайфньюз», начинает «тыкать» мне камерой в лицо. Мне это просто неприятно по-человечески, – начал свою речь Дмитрий Лошагин. – Я просил всех: не надо за мной гоняться, есть пресс-атташе, все вопросы можно задавать через нее. Но, видимо, этого недостаточно, поэтому мы собрались сейчас здесь с вами поговорить, раз я вам интересен. Но я не хочу себя тиражировать. Мне гораздо более приятно, что тиражируются мои работы, например, вчера мы снимали новую обложку журнала «Бизнес и жизнь».



Пресс-конференцию фотограф решил дать на своем рабочем месте – в той части лофта, где он снимает. Эта комната расположена в западной части квартиры, ее окна выходят в сторону улицы Розы Люксембург. Комната представляет собой прямоугольное помещение без отделки: здесь просто бетонные стены. Рабочая зона окрашена в белый цвет, одна из стен – зеркальная. И ничего более. Как бы вторым этажом нависает небольшой балкон, на котором не везде можно расположиться в полный рост. Показывать жилую часть лофта Лошагин не решился.

Мы приводим наиболее интересные ответы фотографа на вопросы местной прессы.

Про поиски убийцы Юлии Прокопьевой:

– Мы сейчас очень активно отрабатываем версии, поскольку я хочу найти настоящего убийцу моей супруги, это очень тяжелая для меня тема. Мне не дали с ней попрощаться, я об этом все время думаю. Мне не показали ее тело, я не смог присутствовать на похоронах. Я хочу найти настоящего убийцу, мы отрабатываем версии. Частного детектива для поисков нанимали мои друзья, слухи о моей состоятельности несколько завышены. Пока у друзей были деньги, версии отрабатывались, потом деньги закончились. Следственный комитет шантажировал меня, лофт опечатали на полгода, я не смог даже сдавать помещения в аренду, чтобы даже выплачивать кредиты. Их, как и работу адвокатов, за меня выплачивали мои друзья. Сейчас мы продолжаем поиски, но что именно мы предпринимаем, говорить пока не буду.

Про отношения со следователями:

– Сотрудничество со следствием не получилось, потому что в первый вечер задержания сотрудники (следственного управления. – Прим.) мне заявили, что им не важно, виновен я или нет, я сяду в любом случае. В то же время я пытался общаться и давать направления для поисков. Но эти направления следствием не отрабатывались.

Про продажу лофта:

– Желание продать лофт появилось два года назад, и намерения мои неизменны. Я задумал новые проекты, реорганизация активов входила в мои планы. Лофт был в продаже с 2012 года, даже с 2011-го. Мне здесь комфортно, было комфортно и будет комфортно жить и работать. (Вопрос из зала: – Вас не смущает, что здесь произошло убийство?) Меня не смущает, потому что здесь убийства не было.
Про историю со звонком от якобы сотрудника полиции, который потом оказался пранкером:

– Не могу комментировать фантазии оперативников. Есть сомнения, что это был пранкер. Я предоставил запись разговора с Павлом Прокопчиком, и я считаю, что это был не пранкер. Я считаю, что есть у нас «оборотни в погонах». Запись я предоставил в управление собственной безопасности. Насколько я знаю, люди разбираются в вопросе.

Про возможность уехать за границу:

– Конечно, такая возможность после оправдательного приговора была. Но Екатеринбург – мой город, лофт – мой дом. Я уверен в своей правоте. Не собираюсь никуда бежать, я буду доказывать свою невиновность.

Про слежку за ним:

– Я не паранойю на этот счет, может слежка ведется, может, нет. Телефон прослушивается совершенно точно, я это знаю, потому что очень быстро садится батарея, ну и «птички» на проводах.

Про СИЗО, про работу после полутора лет в СИЗО:

– Я работаю с любимыми журналами, которые по мне соскучились. Кроме того, у меня много частных клиентов, чьи фамилии я не буду называть. Делали проект для журнала «Свадьба». Параллельно я снимаюсь в творческом проекте, о котором тоже рано говорить, потому что он в самом начале. Также в СИЗО писал книгу, пишу и сейчас, но пока рассказывать о ней рано.

У меня всегда было много клиентов, многие соскучились, у многих за это время подросли дети, так что сейчас я в рабочем режиме. Персональная съемка сейчас стоит 40 тысяч рублей, семейная – 50. Считаю, взгляд на фотографию, на жизнь стал глубже после СИЗО. Сама история на отношения с людьми не повлияла, меня стали только больше уважать.

Сидел в камере с людьми, которые были арестованы за тяжелые преступления, и они были гораздо адекватнее, чем люди в соседних камерах, которые сидели за наркотики. Когда мозг «целлофановый», сложно говорить об адекватности.




Про доказательные видеозаписи:

– С видеозаписями интересная штука происходит. Какие-то видеозаписи удалены, какие-то оставлены. Работали ли это сотрудники следственного комитета, мне неизвестно. Сейчас идет подчищение остальных следов. К примеру, по просьбе адвокатов я пытался сделать детализацию звонков у оператора сотовой связи, оказалось, данные за те дни удалены.

Про то, будет ли добиваться окончательного оправдания:

– Вариантов для меня нет, мы идем до последнего. Я не буду соглашаться с беспределом системы. На самом деле я понимаю: меня сейчас дешевле убить, чем продолжать всю эту возню на ваших глазах.




Про шансы на оправдание:

– Ну, я как надеялся, собственно, на справедливое правосудие, так и продолжаю. Хотя я вижу, что начинается какая-то политика. Не будем забегать вперед. Мне повезло с судьей Измайловым, он умный, образованный, разбирался в деталях, поэтому все «доказательства» были разбиты.

В декабре прошлого года Октябрьский райсуд оправдал Лошагина по уголовному делу об убийстве его супруги. По версии следствия, Юлия была убита в августе 2013 года в лофте Дмитрия Лошагина на улице Белинского в Екатеринбурге. Ее обгорелый труп нашли в лесу.
26 февраля Свердловский областной суд, рассмотрев апелляционную жалобу адвоката семьи Рябовых (матери и брата Юлии Прокопьевой) и прокурорское представление на оправдательный приговор Дмитрию Лошагину, отменил оправдательный приговор.

Поддержать редакцию