11 марта в Симферополе прошел митинг против референдума о статусе Крыма. Его проводили активисты «Евромайдана», истые патриоты «незалежной Украины». Вот только состав участников от митинга к митингу становится все более маргинальным. А после того, как в Крыму включили российские телеканалы и люди получили доступ к реальной информации, а не промайдановской жвачке – в ряды протестующих вербуют уже школьников и просто городских сумасшедших. Думается, международное сообщество право, когда говорит о том, что в Крыму зреет гуманитарная катастрофа. Честное слово, ребята, пора Красному кресту высылать санитаров...



На митинг всех созывал еще 9 марта Сергей Ковальский, известный среди горожан под кличкой Киндер-сюрприз, он голосил у памятника «Великому Кобзарю» (Тарасу Шевченко), что «кто не придет на митинг 11 марта – предатели». Сам он, кстати, не пришел. Вместо него появился его друг с майдановским прошлым и «магаданской» фамилией Баландин. Специально под камеры спели гимн Украины аж три раза подряд, позируя перед телекамерами западных журналистов с плакатами «Путин, убери зеленых человечков», «Референдум – шаг к войне», «Мы не биомасса – мы раса Тараса», «Хочешь жить в России – езжай в Россию».



Отсутствие Ковальского, прощавшегося с Крымом в декабре 2013 года, утверждавшего, что уезжает во Львов, «где свободы больше», Роман Баландин объяснил тем, что его товарищ скрывается от дружинников. Хотя чего было бояться? В парке Тараса Шевченко милиции было человек 40, и они готовы были обеспечить его охрану. Поорав: «Крым – это Европа!», «Крым – это Украина!», участники митинга, коих не набралось и 300 человек, направились к журналистам для заявлений. Персонажи, надо сказать, попадались колоритные...

Татарская девушка Зульфия, утверждавшая, что русские спят и видят, как бы выслать татар в Сибирь, с упоением рассказывала мне о том, что в Татарстане татары не могут изучать свой язык и сталкиваются с гонениями.



«Русские не дают развиваться татарскому языку и культуре!» – горячилась она. На мой вопрос, как именно они это делают (русские), она заявила: «Вы из России – вам виднее».

Далее я повстречал «политолога-растамана» Яна, который поведал мне о необходимости поехать вместе с ним в Москву и устроить «майдан» на Красной площади.



А после поведал мне страшную историю о «зеленых человечках».

– Зеленые человечки, они приехали и заполонили Крым! Зеленые человечки оккупировали родину! Я себя ужасно чувствую, никакого настроения, это ужас. Эти «зеленые человечки» – это позор... Я ездил на перевал, я смотрел на зеленых человечков, – говорил он.

Это вообще неправильно, что они кругом, эти «зеленые человечки». Ну, в общем, понятно, откуда и почему берутся эти зеленые человечки: в прошлом году в Крыму был хороший урожай «травки».

Далее я углубился в парк, где повстречал ребят с марлевыми повязками на лицах:
– Хлопцы, шо с вами? Вы зачем маски нацепили?
– Болеем...
– А мамо знае, за шо ты тут болеешь?
– Да... нет...
– Так чи ни?!
– Нет... ни...

– Дай сфоткаю, – сказал я, и он в ответ отдал мне честь двумя пальцами, по образцу польской армии, прикрыв глаза.



Потом девчата, гутарившие на мове, привлекли мое внимание.

– Девчонки, улыбаемся – фотографирую! – Они немедленно улыбнулись.



А после самая чернобровая поведала, что она «гот», вообще-то, и что все «готы» Украины – против референдума. Готам, конечно, виднее...

Между тем в толпе нашел девушку, получившую шрамы на майдане в Киеве... она была угрюма и неразговорчива. О том, как и почему приехала сюда, говорила неохотно.



Потом я услышал, как хлопец в берете и камуфляже «задвигает» иностранным журналистам о том, что он морской пехотинец украинской армии. Но в отличие от окуляра видеокамеры, от человеческого взгляда ничего не укроется.



Я подошел к нему и говорю: «Эй, морпех, а чего ботиночки неуставные?» (Он был в кроссовках.)

– Так вышло, – улыбнулся он, и глаза его забегали.

В общем, выяснилось, что он матрос запаса, правда с номером части путался, и, в общем... морпех-то «засланный». Уверял, что украинские солдаты готовы «в капусту» порубить ополченцев, блокирующих их базу. Но это не так: известно всему Крыму, что в Феодосии на базе 70% местные и никто не хочет кровопролития.

Потом на меня налетела толпа пожилых бандеровцев, предъявившая за всю матушку-Русь и 300 лет оккупации и истребления украинского народа, особенно поминали Сталина. Как я ни пытался их убедить, что не являюсь главкомом армии России, все тщетно. А когда заметил им, что более всего от репрессий пострадали русские, а далее в пропорции все остальные народы СССР, – ничего не вышло. Меня объявили оккупантом, и пришлось ретироваться, дабы не провоцировать их на дискуссии.

В итоге я пригрелся у полиции и за сигареткой разговорился со служивыми.

– Ребята, а вот если тут сейчас драка начнется, чего делать будете?!

– А ты видишь – у нас ни дубинок, ни касок, ни жилетов. Встанем живой цепью и будем разнимать, как в Киеве было на майдане, где наших все предали и кинули!

К такому повороту я был не готов...

– Ну хорошо, а вот скажите, на референдуме, скажем, проголосуют за присоединение к России, чего будете делать? Пойдете в полицию России служить?

– А пойдем!

– А законы знаете наши?

– А с чьих законов Украина переписывала свои? С ваших же! И у вас полицейский более защищен, и работать по вашим законам удобнее. Нам знаешь, как этот бардак надоел с майданутыми?!

Тут их как прорвало.

– В Европу они хотят! Да в Европе, если полицейский видит человека, который к нему приближается, и оценивает его намерения как агрессивные, он сразу стреляет или бьет! А нас унизили на всю Украину! На колени ставили, плевали, били безоружных. Мы, если хочешь знать, вот уважаем Путина за то, что у него силовики и при зарплате, и защищены, мы тоже так хотим! Мы тоже так-то все друзей имеем и однокашников в России и знаем, как они живут.

– Я те проще скажу, – перебивает его другой. – Из Киева вообще никаких нет указаний, нас давно слили и сдали. Если мы Украине не нужны, то куда нам деваться?! Они, что, хотят, чтобы мы тут голыми руками порядок наводили? Какой порядок? Их порядок? Да они вообще ничего уже не хотят, кроме денег от Запада. Мы тут стоим охраняем этих «патриотов», потому что, если бы мы тут не были, их бы били местные всех до одного только из-за того, что к нам еще уважение есть у крымчан, их, дураков, и не трогают.

– Лица только наши не снимай. Сам знаешь почему.



Вот так я вдруг понимаю, почему на митингах за Россию нет ни одного милиционера, а на митингах оппозиции чуть не вся полиция Симферополя. И только тут я начинаю понимать, что полиция давно не служит Киеву, а безо всякой присяги – народу Крыма.

А на митинге не удержавшиеся патриоты-укурки начинают плясать дабстеп, не замечая в наушниках, что рядом поют гимн «их страны». А блондинки с пустыми глазами и паркинсонные бабушки разворачивают все более и более пакостные плакаты...

– Да ты не дрейфь, москалик, – подхватывает меня под руку парнишка с умным лицом, и я узнаю в нем ополченца. – Говори что хочешь, спрашивай что хочешь, в толпе – чуть не половина наших, это они думают, что они проводят митинг, а на самом деле – мы все контролируем. Никто тебя не обидит – иди ругайся с бандерой сколько хочешь, мы уже устали. Пусть чешут языками – мы уже Россия, просто этим дуракам это все еще непонятно.

Поддержать редакцию