Уральский оппозиционер: «Для нас важны права человека»
Максим Верников о протестных акциях, «административках» и построении парламентской республики
15.02.2019
В начале февраля в Екатеринбурге и других городах Свердловской области прошли протестные акции. Поводов было несколько. В их числе и прошедший совсем недавно «Марш материнского гнева» в защиту женщин-политзаключенных. В Екатеринбурге он прошел в форме пикета. Мероприятие оказалось не самым ярким – на нем собрались всего около двадцати человек. Повод для проведения акции весьма громкий – смерть дочери активистки «Открытая Россия» Анастасии Шевченко, в отношении которой возбуждено уголовное дело за участие в нежелательной организации (26 апреля 2017 года Генеральной прокуратурой РФ принято решение о признании нежелательной на территории России деятельности иностранных неправительственных организаций Open Russia Civic Movement, Open Russia (Общественное сетевое движение «Открытая Россия» (Великобритания), OR (Otkrytaya Rossia) («Открытая Россия») (Великобритания), распоряжение Минюста России о включении в перечень иностранных и международных неправительственных организаций, деятельность которых признана нежелательной на территории Российской Федерации № 556-р от 27.04.2017.). В рамках серии материалов об оппозиционных движениях на Урале, экс-координатор «Открытой России» Максим Верников поделился своим мнением о действиях в отношении оппозиционеров, в частности – Анастасии Шевченко, и рассказал о своей гражданской позиции.
– Максим, как на Урале восприняли историю с Анастасией Шевченко?
– Среагировали адекватно. Есть организация «Правозащита Открытки», которая, естественно, в любую секунду готова к тому, что в любой момент кого-то арестуют, кого-то задержат, кому-то принесут повестку в прокуратуру, суд и так далее. В пределах тех возможностей, которые у нас есть, мы оказываем всяческую поддержку.
Понятно, что мы не всесильны. Мы не можем воскресить умершую дочь Анастасии Шевченко, как мы, к сожалению, не можем по щелчку пальцев вдруг взять и стереть из памяти прокуроров их желание привлечь ее к уголовной ответственности. Понятно, что это акт запугивания.
Я сам рискую попасть под эту уголовную статью, потому что у меня уже третья «административка». То есть, после того, как два раза тебя по ст. 20.33 КоАП РФ «Об ответственности за осуществление деятельности на территории России нежелательной организации» признали виновным и это вступило в силу, то, начиная с третьего раза, когда они сочтут, что ты осуществляешь такую деятельность, могут осудить либо по ст. 20.33, как раньше, либо уже по «уголовке».
Третий раз я попал снова по ст. 20.33 КоАП, хотя мог и по «уголовке». А вот Шевченко решили сразу по «уголовке». Конечно, это объясняется тем, что это – очень сильная мера давления. Это у всех и каждого вызывает мысли из разряда «может, не надо», «как-то усмириться», «че мне эти проблемы», «а не пойти ли мне в другую организацию». Это очень сильный инструмент давления.
– Как вообще вам удается реализовывать какую-либо деятельность, учитывая, что «Открытая Россия» является нежелательной организацией?
– В данном вопросе важно уточнить, что «Открытую Россию» никто такой организацией не признавал. Такой организацией признавали британскую Open Russia Civic Movement, после чего было даже напрямую Генпрокуратурой заявлено, что одноименная «Открытая Россия», которая действует в России, не подпадает под действие этого постановления. Но, несмотря на эти слова, российскую «Открытую Россию» начали приравнивать к британской, что является абсолютным произволом и беспределом.
Суды, не имея абсолютно никаких фактов, никаких маломальских доказательств, что «Открытая Россия» как-то связана с той, которая признана нежелательной, выносят активистам обвинительные постановления по ст. 20.33 КоАП РФ, а сейчас, возможно, и по ст. 284.1 УК РФ, это – Анастасия Шевченко по сумме нескольких «административок». Это произвол и беспредел, но фактически это приводит к тому, что из «Открытой России» пытаются сделать откровенно запрещенную организацию.
Конечно, было бы лукавством сказать, что это совсем не затрудняет жизнь, что несмотря на это люди идут прежним потоком, и все просто зашибись. То есть это, конечно, создает проблемы.
К факту преследования «Открытой России» я отношусь как к произволу и беспределу. Это стопроцентный правовой беспредел. Я понимаю, что пока человек сам в этой ситуации не окажется, пока он сам не увидит изнутри, как его абсолютно ни за что признают виновным в совершении этого правонарушения, якобы заключающегося в деятельности нежелательной организации, пока не увидит всю эту бредовость, когда не предъявляется никаких доказательств, он этого не поймет.
Сейчас я уже не координатор регионального отделения «Открытки». Я понимаю, что это большая проблема, с которой мы столкнулись, но все, что не убивает нас, делает нас сильнее. Кстати, говоря даже о британской Open Russia Civic Movement, интересный момент, как-то редко вспоминают о том, почему эта организация признана нежелательной. А потому, что было признано, что она своими действиями пытается дискредитировать предстоящие выборы президента России. А, насколько мне известно, дискредитация состояла в том, что она призывала Путина не участвовать в этих выборах. То есть даже внесение британской организации в перечень нежелательных, на самом деле, является вопиющим произволом.
Но опять-таки российская «Открытая Россия» не имеет к ней отношения. Так что здесь смех, помноженный на два.
– А когда и как лично вы пришли в оппозиционное движение?
– В 2017 году я как журналист начинал писать для сайта openrussia (возможно, речь идет о сайте, внесенном в реестр запрещенных по ст. 15.3 по требованию Генпрокуратуры РФ, – прим. ред.) А потом я понял, что было бы неплохо вступить в «Открытку» («Открыткой» сокращенно называют организацию «Открытая Россия», - прим. ред.). Подразделение идет на несколько составляющих: есть в целом движение, есть правозащита, есть СМИ, есть еще различные, скажем так, менее заметные глазу вещи типа образовательных программ – на них особо не пиарятся; есть медиапроекты. То есть «Открытка» это масса проектов. И сначала я пришел только в один проект – СМИ, а потом решил в целом вступить в движение – это интересно, это дополнительная возможность проводить мероприятия, знакомиться с новыми людьми, привлекать их. Я постоянно кручусь в екатеринбургской оппозиционной «движухе», поэтому о том, что такое «Открытка», и какие люди там, я и так знал. Никто не открывал мне глаза на это движение, я знал о его существовании практически с момента его основания. Но долгое время мысль вступить в это движение не приходила – а потом пришла.
Сейчас я состою в партии «ПАРНАС», которая борется за законы, участие в выборах и т.д., а «Открытка» – это больше движение, проводящее митинги, решающее текущие вопросы. И среди всех остальных оппозиционных движений «Открытка» мне особенно близка, потому что для нее важен комплексный подход ко всему, что касается пресловутой оппозиционной деятельности: это и участие в выборах, и правозащита, и информационная поддержка. Другие организации чаще всего занимаются лишь отдельными направлениями – наблюдение за выборами, права человека и так далее.
Я организовал много пикетов, митинги не организовывал. Я и сам постоянно везде участвую. Вот третьего февраля был митинг партии «Яблоко» за чистый город – против мусорной реформы. Понятно, что мы разные партии, но есть какие-то вопросы, по которым у нас одна позиция.
– А почему вы больше не координатор движения, а только ответственный за информационный блок?
– Строго говоря, я и координаторством занимался потому, что я журналист по образованию, и в работе этой наиболее понятная и близкая мне тема это именно журналистская составляющая. Просто после того, как я перестал быть координатором, я сконцентрировался на работе с информацией. Внутри движения происходят какие-то изменения, иногда приходит понимание того, что должность координатора должен занять кто-то другой. Это больше рабочие вопросы. Ты понимаешь, что ты что-то сделал, что-то не сделал. На собрании встает вопрос – готов ли ты еще на год предложить себя на эту роль.
– В чем плюсы работы координатором оппозиционного движения, по вашему мнению?
– Это открывает возможности. Самое очевидное, это, если исходить из соображения пустого политиканства, то, что ты получаешь статус, который повышает уровень появления информации о тебе в СМИ, но наша-то задача помогать людям, поэтому основной плюс в том, что ты своим участием в этой работе получаешь возможность привлекать новых людей. Что ты на основе своего опыта, своих идей, можешь реализовать свои мысли о том, каким образом нужно добиваться повышения популярности движения, самих идей этого движения. То есть на тебя ориентируются в большей степени, чем на других, потому что ты, условно, первое лицо.
– А какие сходства и различия целей между движением и партией «ПАРНАС», в которой вы состоите?
– Сходством можно назвать стремление к установлению европейской демократии. А главное отличие состоит в том, что «ПАРНАС» – партия с более конкретной идеологией, то есть правый либерализм. К нему относятся свобода предпринимательства, снижение налогов и т.д. У «Открытки» во многом превалируют те же идеи, но они не являются основополагающими. У движения главная задача – это именно европейская демократия как система управления государством. Но сравнивать их нельзя, так как это организации разных типов, потому что «ПАРНАС» – это партия, по крайней мере, в теории она должна участвовать в выборах, бороться за принятие или отмену законопроектов, а движение нацелено на то, чтобы в имеющихся реалиях оказывать поддержку людям в тех или иных направлениях. Это разные системы работы, поэтому я и состою одновременно и в «ПАРНАСе», и в «Открытке».
– В чем заключается цель вашего оппозиционного движения?
– Ну если прям в целом и совсем обобщенно – против Путина и за европейскую демократию. Под это обобщение много людей попадает. Я из «ПАРНАСа», есть у нас люди из «Яблока» (правда, не много), есть из «Голоса», из «Мемориала» (Министерством юстиции РФ в реестр НКО, выполняющих функции иностранного агента, внесены: Городская общественная организация «Екатеринбургское общество «Мемориал» (30.12.2015), Межрегиональная общественная организация Информационно-просветительский центр «Мемориал» (16.01.2015), – прим. ред.), есть люди, совсем нетипичные для либеральных организаций, типа коммунистов или националистов, правда, их сейчас тоже мало, но они, тем не менее, есть. Эта идея «против Путина и за европейскую демократию» объединяет очень многих. Другой вопрос, что идея очень широкая, поэтому у нас есть демократический манифест – о том, чтобы построить парламентскую республику, или, по крайней мере, республику, в которой парламент будет играть несопоставимо более высокую роль по сравнению с той, что он играет сейчас. Чтобы проводились абсолютно честные выборы, чтобы суд был абсолютно независим, чтобы частная собственность была неприкосновенна, чтобы для бизнеса были созданы все условия и так далее.
– И какие проекты реализует движение?
– Как я уже говорил, есть Правозащита, которая реально помогает людям – не только собственным активистам, в первую очередь это нацелено на помощь простым людям. Вон у нас громкое дело было – теперь уже бывший наш юрист Юля Федотова помогала инвалиду, которого избили где-то в области, отстаивала его права; она защищала семью полицейского, который умер по ошибке врачей. Есть у нас информационный ресурс «МБХ-медиа» (доступ к сайту ограничен Роскомнадзором по решению Генеральной прокуратуры от 20.02.2018 – прим. ред.), который занимается именно освещением всей ситуации – мы качественным журналистским языком просвещаем людей о нашей деятельности. Есть образовательный проект «Открытый университет» – проект, который, насколько мне известно (я им не занимался), способствует одаренным детям – дает что-то типа грантов на качественное обучение, в том числе за рубежом. «Открытка» таким образом, способствует просвещению общества, что ли…
–Вы принимаете пожертвования или есть фонды, гранты?
– Источник финансирования у нас преимущественно волонтерство, то бишь какие-то пожертвования.
Если речь идет о каких-то крупных мероприятиях, то здесь все, конечно, зависит от ситуации. Весьма вероятно, что какая-то часть крупных расходов – это личные деньги Ходорковского, хотя, конечно, я лично прямого доступа к такой информации не имею. Возможно, когда организуются какие-то мероприятия, то часть денег еще кто-то оплачивает. Так как на данный момент это сетевое движение, оно не зарегистрировано, то, соответственно, вопрос о финансах, в принципе, не является обязательным к разглашению.
Кстати, мы скоро подадим в Минюст заявление о том, чтобы зарегистрироваться официально как движение. И вот тогда нам предстоит подавать декларации и прочие документы.
В идеале, в прекрасном мире мы бы хотели, чтобы заведомо больше 50 % от всех наших денег составляли именно пожертвования, а лучше, конечно, 100 %.
– Чем вы планируете заниматься в ближайшем будущем?
–Заниматься мы будем тем же. Правозащита будет защищать людей. Приходят люди – мы отстаиваем их интересы в судах. А у нас все законы и вся система строится на том, чтоб у человека не было шансов на борьбу с системой. Не только на уровне всей страны (то, что на уровне всей страны – это понятно), но даже против районного чиновника у обычного человека никогда не было шансов победить. Победить человек может, как правило, только тогда, когда «сверху» приходит политическое решение, мол, давайте ради хайпа этому дадим что-нибудь отыграть у райчиновника.
Поэтому похвастаться тем, что, скажем, половина из тех, кого мы защищаем, победили, мы не можем. Похвастаться мы можем тем, что мы добились достаточно высокого уровня информационного освещения вокруг этих историй, и тем, что новых историй происходит меньше. Вот наша Федотова защищала этого инвалида, которого побили, и этого военного, который умер в больнице по вине врачей, – таких историй в какой-нибудь Курганской области происходит гораздо больше. Когда мы привлекли к этому внимание, стали гораздо лучше следить за тем, чтобы такого не происходило. Ну уж, по крайней мере, в больницах контролировать то, чтобы не допускались врачебные ошибки, не так сложно.
То же самое с «МБХ-медиа». Мы пишем о событиях, о которых мало кто пишет. Это привлекает внимание людей, это задает градус, который позволяет совершить что-то новое – почему, в частности, Екатеринбург остается одним из наиболее продвинутых городов. Потому что у нас есть информационные ресурсы, которые помогают противостоять вертикали власти, которая может просто раздавить заживо. И «МБХ-медиа» играет в этом важную роль. Ну и пикеты, естественно, это тоже привлечение внимания.
Когда ты не имеешь какой-либо возможности, тебя не допускают до выборов, или допускают, но выборы проходят так, что ты в принципе не можешь на них победить, когда у тебя нет никаких прямых полномочий в системе власти, и власть ты победить не можешь, максимум, что ты можешь сделать – это собрать, сделать вокруг нее такое информационное освещение, чтобы даже в имеющихся реалиях ты мог оказать давление на власть, которое бы не позволяло ей переходить за черту. Что мы и делаем.
Возможно, наша деятельность выглядит как борьба муравья со слоном. Другой вопрос в том, что крупный зверь отмирает, а букашки – они живучие. Конечно, хочется стать чем-то большим, но нет какого-то крутого выхода из этой ситуации, потому что когда в руках власти армия, в руках власти все основные СМИ, при этом те СМИ, которые выражают альтернативную позицию, искусственным образом поражаются в правах, когда в руках власти суд – то есть все в руках власти, и при этом власть авторитарная, то она всегда будет сильнее. Любое действие всегда с вероятностью 90% (если не 99%) будет казаться бесперспективным, пустым выхлопом, сотрясанием воздуха. Но когда ты постоянно что-то делаешь, то успешных дел становится больше, а когда ты получаешь опыт и завоевываешь хоть какую-то поддержку, у тебя уже получается больше. Надо постоянно бить в одни точки – капля камень точит не силой удара, а частотой падения.
– По вашему мнению, насколько успешна ваша деятельность?
– Я считаю, она достаточно успешна для того, чтобы ее не прекращать. Потому что в имеющихся возможностях мы выжимаем почти максимум. Мы добиваемся, чтобы как можно больше людей узнали о том, что мы делаем, о том, как мы помогаем другим людям. И они сами начинают менять свои взгляды, начинают видеть что-то вокруг себя, начинают понимать, что эта система совершенно не настроена на сторону человека. В конечном счете, мы добиваемся результатов, по крайней мере, в том, что люди узнают что-то новое. В конце концов, с советской системой также боролись – никто ни о чем не знал, потом стали постепенно узнавать. И уже потом, когда люди узнали, насколько все плохо, они советскую власть и сместили...
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
– Максим, как на Урале восприняли историю с Анастасией Шевченко?
– Среагировали адекватно. Есть организация «Правозащита Открытки», которая, естественно, в любую секунду готова к тому, что в любой момент кого-то арестуют, кого-то задержат, кому-то принесут повестку в прокуратуру, суд и так далее. В пределах тех возможностей, которые у нас есть, мы оказываем всяческую поддержку.
Понятно, что мы не всесильны. Мы не можем воскресить умершую дочь Анастасии Шевченко, как мы, к сожалению, не можем по щелчку пальцев вдруг взять и стереть из памяти прокуроров их желание привлечь ее к уголовной ответственности. Понятно, что это акт запугивания.
Я сам рискую попасть под эту уголовную статью, потому что у меня уже третья «административка». То есть, после того, как два раза тебя по ст. 20.33 КоАП РФ «Об ответственности за осуществление деятельности на территории России нежелательной организации» признали виновным и это вступило в силу, то, начиная с третьего раза, когда они сочтут, что ты осуществляешь такую деятельность, могут осудить либо по ст. 20.33, как раньше, либо уже по «уголовке».
Третий раз я попал снова по ст. 20.33 КоАП, хотя мог и по «уголовке». А вот Шевченко решили сразу по «уголовке». Конечно, это объясняется тем, что это – очень сильная мера давления. Это у всех и каждого вызывает мысли из разряда «может, не надо», «как-то усмириться», «че мне эти проблемы», «а не пойти ли мне в другую организацию». Это очень сильный инструмент давления.
– Как вообще вам удается реализовывать какую-либо деятельность, учитывая, что «Открытая Россия» является нежелательной организацией?
– В данном вопросе важно уточнить, что «Открытую Россию» никто такой организацией не признавал. Такой организацией признавали британскую Open Russia Civic Movement, после чего было даже напрямую Генпрокуратурой заявлено, что одноименная «Открытая Россия», которая действует в России, не подпадает под действие этого постановления. Но, несмотря на эти слова, российскую «Открытую Россию» начали приравнивать к британской, что является абсолютным произволом и беспределом.
Суды, не имея абсолютно никаких фактов, никаких маломальских доказательств, что «Открытая Россия» как-то связана с той, которая признана нежелательной, выносят активистам обвинительные постановления по ст. 20.33 КоАП РФ, а сейчас, возможно, и по ст. 284.1 УК РФ, это – Анастасия Шевченко по сумме нескольких «административок». Это произвол и беспредел, но фактически это приводит к тому, что из «Открытой России» пытаются сделать откровенно запрещенную организацию.
Конечно, было бы лукавством сказать, что это совсем не затрудняет жизнь, что несмотря на это люди идут прежним потоком, и все просто зашибись. То есть это, конечно, создает проблемы.
К факту преследования «Открытой России» я отношусь как к произволу и беспределу. Это стопроцентный правовой беспредел. Я понимаю, что пока человек сам в этой ситуации не окажется, пока он сам не увидит изнутри, как его абсолютно ни за что признают виновным в совершении этого правонарушения, якобы заключающегося в деятельности нежелательной организации, пока не увидит всю эту бредовость, когда не предъявляется никаких доказательств, он этого не поймет.
Сейчас я уже не координатор регионального отделения «Открытки». Я понимаю, что это большая проблема, с которой мы столкнулись, но все, что не убивает нас, делает нас сильнее. Кстати, говоря даже о британской Open Russia Civic Movement, интересный момент, как-то редко вспоминают о том, почему эта организация признана нежелательной. А потому, что было признано, что она своими действиями пытается дискредитировать предстоящие выборы президента России. А, насколько мне известно, дискредитация состояла в том, что она призывала Путина не участвовать в этих выборах. То есть даже внесение британской организации в перечень нежелательных, на самом деле, является вопиющим произволом.
Но опять-таки российская «Открытая Россия» не имеет к ней отношения. Так что здесь смех, помноженный на два.
– А когда и как лично вы пришли в оппозиционное движение?
– В 2017 году я как журналист начинал писать для сайта openrussia (возможно, речь идет о сайте, внесенном в реестр запрещенных по ст. 15.3 по требованию Генпрокуратуры РФ, – прим. ред.) А потом я понял, что было бы неплохо вступить в «Открытку» («Открыткой» сокращенно называют организацию «Открытая Россия», - прим. ред.). Подразделение идет на несколько составляющих: есть в целом движение, есть правозащита, есть СМИ, есть еще различные, скажем так, менее заметные глазу вещи типа образовательных программ – на них особо не пиарятся; есть медиапроекты. То есть «Открытка» это масса проектов. И сначала я пришел только в один проект – СМИ, а потом решил в целом вступить в движение – это интересно, это дополнительная возможность проводить мероприятия, знакомиться с новыми людьми, привлекать их. Я постоянно кручусь в екатеринбургской оппозиционной «движухе», поэтому о том, что такое «Открытка», и какие люди там, я и так знал. Никто не открывал мне глаза на это движение, я знал о его существовании практически с момента его основания. Но долгое время мысль вступить в это движение не приходила – а потом пришла.
Сейчас я состою в партии «ПАРНАС», которая борется за законы, участие в выборах и т.д., а «Открытка» – это больше движение, проводящее митинги, решающее текущие вопросы. И среди всех остальных оппозиционных движений «Открытка» мне особенно близка, потому что для нее важен комплексный подход ко всему, что касается пресловутой оппозиционной деятельности: это и участие в выборах, и правозащита, и информационная поддержка. Другие организации чаще всего занимаются лишь отдельными направлениями – наблюдение за выборами, права человека и так далее.
Я организовал много пикетов, митинги не организовывал. Я и сам постоянно везде участвую. Вот третьего февраля был митинг партии «Яблоко» за чистый город – против мусорной реформы. Понятно, что мы разные партии, но есть какие-то вопросы, по которым у нас одна позиция.
– А почему вы больше не координатор движения, а только ответственный за информационный блок?
– Строго говоря, я и координаторством занимался потому, что я журналист по образованию, и в работе этой наиболее понятная и близкая мне тема это именно журналистская составляющая. Просто после того, как я перестал быть координатором, я сконцентрировался на работе с информацией. Внутри движения происходят какие-то изменения, иногда приходит понимание того, что должность координатора должен занять кто-то другой. Это больше рабочие вопросы. Ты понимаешь, что ты что-то сделал, что-то не сделал. На собрании встает вопрос – готов ли ты еще на год предложить себя на эту роль.
– В чем плюсы работы координатором оппозиционного движения, по вашему мнению?
– Это открывает возможности. Самое очевидное, это, если исходить из соображения пустого политиканства, то, что ты получаешь статус, который повышает уровень появления информации о тебе в СМИ, но наша-то задача помогать людям, поэтому основной плюс в том, что ты своим участием в этой работе получаешь возможность привлекать новых людей. Что ты на основе своего опыта, своих идей, можешь реализовать свои мысли о том, каким образом нужно добиваться повышения популярности движения, самих идей этого движения. То есть на тебя ориентируются в большей степени, чем на других, потому что ты, условно, первое лицо.
– А какие сходства и различия целей между движением и партией «ПАРНАС», в которой вы состоите?
– Сходством можно назвать стремление к установлению европейской демократии. А главное отличие состоит в том, что «ПАРНАС» – партия с более конкретной идеологией, то есть правый либерализм. К нему относятся свобода предпринимательства, снижение налогов и т.д. У «Открытки» во многом превалируют те же идеи, но они не являются основополагающими. У движения главная задача – это именно европейская демократия как система управления государством. Но сравнивать их нельзя, так как это организации разных типов, потому что «ПАРНАС» – это партия, по крайней мере, в теории она должна участвовать в выборах, бороться за принятие или отмену законопроектов, а движение нацелено на то, чтобы в имеющихся реалиях оказывать поддержку людям в тех или иных направлениях. Это разные системы работы, поэтому я и состою одновременно и в «ПАРНАСе», и в «Открытке».
– В чем заключается цель вашего оппозиционного движения?
– Ну если прям в целом и совсем обобщенно – против Путина и за европейскую демократию. Под это обобщение много людей попадает. Я из «ПАРНАСа», есть у нас люди из «Яблока» (правда, не много), есть из «Голоса», из «Мемориала» (Министерством юстиции РФ в реестр НКО, выполняющих функции иностранного агента, внесены: Городская общественная организация «Екатеринбургское общество «Мемориал» (30.12.2015), Межрегиональная общественная организация Информационно-просветительский центр «Мемориал» (16.01.2015), – прим. ред.), есть люди, совсем нетипичные для либеральных организаций, типа коммунистов или националистов, правда, их сейчас тоже мало, но они, тем не менее, есть. Эта идея «против Путина и за европейскую демократию» объединяет очень многих. Другой вопрос, что идея очень широкая, поэтому у нас есть демократический манифест – о том, чтобы построить парламентскую республику, или, по крайней мере, республику, в которой парламент будет играть несопоставимо более высокую роль по сравнению с той, что он играет сейчас. Чтобы проводились абсолютно честные выборы, чтобы суд был абсолютно независим, чтобы частная собственность была неприкосновенна, чтобы для бизнеса были созданы все условия и так далее.
– И какие проекты реализует движение?
– Как я уже говорил, есть Правозащита, которая реально помогает людям – не только собственным активистам, в первую очередь это нацелено на помощь простым людям. Вон у нас громкое дело было – теперь уже бывший наш юрист Юля Федотова помогала инвалиду, которого избили где-то в области, отстаивала его права; она защищала семью полицейского, который умер по ошибке врачей. Есть у нас информационный ресурс «МБХ-медиа» (доступ к сайту ограничен Роскомнадзором по решению Генеральной прокуратуры от 20.02.2018 – прим. ред.), который занимается именно освещением всей ситуации – мы качественным журналистским языком просвещаем людей о нашей деятельности. Есть образовательный проект «Открытый университет» – проект, который, насколько мне известно (я им не занимался), способствует одаренным детям – дает что-то типа грантов на качественное обучение, в том числе за рубежом. «Открытка» таким образом, способствует просвещению общества, что ли…
–Вы принимаете пожертвования или есть фонды, гранты?
– Источник финансирования у нас преимущественно волонтерство, то бишь какие-то пожертвования.
Если речь идет о каких-то крупных мероприятиях, то здесь все, конечно, зависит от ситуации. Весьма вероятно, что какая-то часть крупных расходов – это личные деньги Ходорковского, хотя, конечно, я лично прямого доступа к такой информации не имею. Возможно, когда организуются какие-то мероприятия, то часть денег еще кто-то оплачивает. Так как на данный момент это сетевое движение, оно не зарегистрировано, то, соответственно, вопрос о финансах, в принципе, не является обязательным к разглашению.
Кстати, мы скоро подадим в Минюст заявление о том, чтобы зарегистрироваться официально как движение. И вот тогда нам предстоит подавать декларации и прочие документы.
В идеале, в прекрасном мире мы бы хотели, чтобы заведомо больше 50 % от всех наших денег составляли именно пожертвования, а лучше, конечно, 100 %.
– Чем вы планируете заниматься в ближайшем будущем?
–Заниматься мы будем тем же. Правозащита будет защищать людей. Приходят люди – мы отстаиваем их интересы в судах. А у нас все законы и вся система строится на том, чтоб у человека не было шансов на борьбу с системой. Не только на уровне всей страны (то, что на уровне всей страны – это понятно), но даже против районного чиновника у обычного человека никогда не было шансов победить. Победить человек может, как правило, только тогда, когда «сверху» приходит политическое решение, мол, давайте ради хайпа этому дадим что-нибудь отыграть у райчиновника.
Поэтому похвастаться тем, что, скажем, половина из тех, кого мы защищаем, победили, мы не можем. Похвастаться мы можем тем, что мы добились достаточно высокого уровня информационного освещения вокруг этих историй, и тем, что новых историй происходит меньше. Вот наша Федотова защищала этого инвалида, которого побили, и этого военного, который умер в больнице по вине врачей, – таких историй в какой-нибудь Курганской области происходит гораздо больше. Когда мы привлекли к этому внимание, стали гораздо лучше следить за тем, чтобы такого не происходило. Ну уж, по крайней мере, в больницах контролировать то, чтобы не допускались врачебные ошибки, не так сложно.
То же самое с «МБХ-медиа». Мы пишем о событиях, о которых мало кто пишет. Это привлекает внимание людей, это задает градус, который позволяет совершить что-то новое – почему, в частности, Екатеринбург остается одним из наиболее продвинутых городов. Потому что у нас есть информационные ресурсы, которые помогают противостоять вертикали власти, которая может просто раздавить заживо. И «МБХ-медиа» играет в этом важную роль. Ну и пикеты, естественно, это тоже привлечение внимания.
Когда ты не имеешь какой-либо возможности, тебя не допускают до выборов, или допускают, но выборы проходят так, что ты в принципе не можешь на них победить, когда у тебя нет никаких прямых полномочий в системе власти, и власть ты победить не можешь, максимум, что ты можешь сделать – это собрать, сделать вокруг нее такое информационное освещение, чтобы даже в имеющихся реалиях ты мог оказать давление на власть, которое бы не позволяло ей переходить за черту. Что мы и делаем.
Возможно, наша деятельность выглядит как борьба муравья со слоном. Другой вопрос в том, что крупный зверь отмирает, а букашки – они живучие. Конечно, хочется стать чем-то большим, но нет какого-то крутого выхода из этой ситуации, потому что когда в руках власти армия, в руках власти все основные СМИ, при этом те СМИ, которые выражают альтернативную позицию, искусственным образом поражаются в правах, когда в руках власти суд – то есть все в руках власти, и при этом власть авторитарная, то она всегда будет сильнее. Любое действие всегда с вероятностью 90% (если не 99%) будет казаться бесперспективным, пустым выхлопом, сотрясанием воздуха. Но когда ты постоянно что-то делаешь, то успешных дел становится больше, а когда ты получаешь опыт и завоевываешь хоть какую-то поддержку, у тебя уже получается больше. Надо постоянно бить в одни точки – капля камень точит не силой удара, а частотой падения.
– По вашему мнению, насколько успешна ваша деятельность?
– Я считаю, она достаточно успешна для того, чтобы ее не прекращать. Потому что в имеющихся возможностях мы выжимаем почти максимум. Мы добиваемся, чтобы как можно больше людей узнали о том, что мы делаем, о том, как мы помогаем другим людям. И они сами начинают менять свои взгляды, начинают видеть что-то вокруг себя, начинают понимать, что эта система совершенно не настроена на сторону человека. В конечном счете, мы добиваемся результатов, по крайней мере, в том, что люди узнают что-то новое. В конце концов, с советской системой также боролись – никто ни о чем не знал, потом стали постепенно узнавать. И уже потом, когда люди узнали, насколько все плохо, они советскую власть и сместили...
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
Марк Лисин © Вечерние ведомости
Читать этот материал в источнике
Читать этот материал в источнике
В Каменске-Уральском нашли водителя, устроившего дрифт на центральной площади для эффектного видео
Воскресенье, 24 ноября, 16.43
В Свердловской области взят под стражу водитель, сбивший насмерть двух подростков
Воскресенье, 24 ноября, 15.12
В Свердловской области за неделю произошло 97 пожаров
Воскресенье, 24 ноября, 14.59